Желтое племя: для китайского бизнеса госграницы - понятие условное

Когда строят предположения о тех или иных раскладах геополитического будущего, политологи обычно говорят о возможной эволюции государств, их союзов и альянсов. Между тем в мировой экономической жизни и политике все большую роль играют так называемые мировые племена (global tribes) - наиболее многочисленные и влиятельные этнические диаспоры. Это рассредоточившиеся по всему миру народы, сохраняющие тесные транснациональные связи, высокий уровень экономического взаимодействия, приверженность общим культурным ценностям и языку. Верхушки "мировых племен" обладают огромными богатствами и нередко прямо влияют на принятие тех или иных решений правящими элитами стран проживания.

Крупнейшим по численности "глобальным племенем" в мире являются китайцы - их свыше 1 млрд 350 млн человек, что почти в полтора раза превышает индусское "племя", примерно вчетверо - англосаксонское и арабское и на несколько порядков - еврейское. По примерным подсчетам, суммарный годовой ВВП китайской диаспоры (включая КНР, Гонконг, Тайвань, Сингапур и частные компании этнических китайцев в различных странах) превышает 2 трлн долларов. Половина этой суммы приходится на 80 млн китайцев, проживающих за пределами собственно материкового Китая более чем в 140 странах мира.

Наиболее могущественным кланом "зарубежных китайцев", или хуацяо, является азиатская китайская диаспора (свыше 45 млн человек), составляющая наиболее могущественную и влиятельную часть деловой элиты региона. По данным аналитического отдела министерства иностранных дел и торговли Австралии, суммарные активы, которыми распоряжаются азиатские китайцы, составляют от полутора до двух триллионов долларов.

Политика Пекина по собиранию разбросанных по всему миру очагов китайской диаспоры в единую "бамбуковую сеть", работающую на далекую родину, стала необходимым элементом, без которого было бы невозможно пресловутое "китайское экономическое чудо". "Неграждане" и их капиталы вовсе не оказались навсегда потерянным для КНР ресурсом. Даже в самые сложные периоды существования КНР Пекин не прекращал работу с зарубежной диаспорой, невзирая на всю ее социальную, этническую и политическую неоднородность. При всех левацких загибах, свойственных в прошлом китайскому руководству, оно никогда не объявляло поголовно всех соотечественников, покинувших родину после (а тем более до) 1949 года, предателями или врагами. Для беспрецедентной трансформации Китая потенциал зарубежных китайцев оказался в итоге не менее важным, чем человеческие и экономические ресурсы, расположенные в государственных границах КНР.

Некитайские китайцы

Тенденция академических исследований последних лет, спонсируемых самыми китайцами, - по возможности не выпячивать тот факт, что китайское этническое меньшинство во многих странах Юго-Восточной Азии занимает командные высоты в экономике и банковском секторе. Всячески обходит эту тему и официальный Пекин, не желая нагнетать ненужные страсти.

Стоит напомнить, что в целом ряде азиатских и африканских стран, таких как Вьетнам, Мадагаскар, в колониальные времена китайцы часто становились на ступень выше коренного населения. Так, при французах и американцах во Вьетнаме этнические китайцы выступали в роли посредников - "компрадоров" - между оккупантами и местным населением, сосредоточив в своих руках оптовую торговлю и другие отрасли, причем настолько, что от них, например, напрямую зависело снабжение иностранных войск. Так вьетнамские хуацяо сделали многомиллиардные состояния.

Неудивительно, что в глазах местного населения, особенно в странах Юго-Восточной Азии, диаспорные китайцы часто предстают как "изворотливые" и "неискренние" по отношению к принявшей их стране, вынашивающие какие-то стратегические цели, расходящиеся с интересами большинства коренного населения. Например, в головах многих индонезийцев не может уложиться тот факт, что "средний" коренной гражданин страны глупее и ленивее "среднего" китайца настолько, чтобы это оправдывало стократное превосходство последнего в имущественном отношении.

В последние десятилетия мотив "китайского присутствия" в Азии неоднократно использовался для разжигания антикитайских настроений. Это не раз приводило к массовым погромам и убийствам этнических китайцев. Последний пример такого рода явила два года назад Индонезия (китайцы, составляющие 4% населения, контролируют здесь порядка 70-80% экономики), где в результате погромов погибли десятки китайских предпринимателей.

Способность выжить в подобной враждебной среде как раз и является отличительной особенностью китайского этноса. Например, в довоенный период переселявшимся в США этническим китайцам фактически приходилось проходить через процесс "самоотрицания", дабы вытравить из себя все, что ассоциировало их с "китайскостью". Обычно этого добивались путем смены имен на английские, преодоления китайского акцента, переселения из "чайна-таунов" в "белые" или хотя бы этнически смешанные кварталы. Наиболее радикальные из них пытались это сделать путем отбеливания волос, косметических операций и даже удлинения ног.

О приспособляемости свидетельствует и опыт баба - многомиллионного китайского нацменьшинства Малайзии. В Малайзии выросло уже не одно поколение баба (большинство из них утратили китайский язык), которые превратились в этаких этнических хамелеонов, - в зависимости от ситуации они то идентифицируют себя как отдельную этническую группу, то ассоциируются с новыми китайскими иммигрантами, а иногда - в отдельных районах страны - и с другими этническими группами.

Однако гораздо чаще китайцы прибегают к более эффективному приему - симбиозу с местными властными группировками, способными оградить их от проявлений недружелюбия со стороны местного населения. В Таиланде, например, где китайцы составляют 10% населения, владея 60% банков и торговых компаний страны, китайский бизнес находится в очень тесных - и, как утверждают, не всегда бескорыстных - отношениях с правящей верхушкой. Хуацяо настолько плотно интегрировались в политическую и общественную жизнь Таиланда, что там уже ни у кого не вызывает удивления, когда во главе правительства страны становится этнический китаец, а кабинет более чем наполовину формируется из представителей китайского меньшинства.

По оценкам западных спецслужб, за последние два десятилетия Китай покинули - легально и нелегально - примерно миллион человек, половина из которых осела в США, а вторая половина рассредоточилась по другим странам и регионам, главным образом в ЮВА.

По информации официального агентства Синьхуа, властями КНР было раскрыто свыше 1300 дел, связанных с попытками нелегальной переброски граждан КНР за рубеж. В результате "счастливого билета" в светлое капиталистическое будущее лишились около 9 тысяч человек. Однако большинство эмигрантов составляют все-таки законопослушные китайцы, остающиеся за границей на вполне легальных основаниях. Это, например, лица, которые выехали на учебу и "задержались" за кордоном кто на пять, кто на десять лет, а кто и навсегда. По приблизительным расчетам, только в США остались почти 200 тысяч примерно из 270 тысяч граждан КНР, выехавших туда учиться в период с конца 70-х по конец 90-х годов.

Знаковым проявлением роста мощи Китая и сино-экономики в целом стала тенденция к сохранению национальной идентичности, все больше проявляющаяся в зарубежных китайских общинах. В ряде стран Азии это выражается, в частности, в том, что все больше родителей этнических китайцев предпочитают отдавать своих детей в китайские школы, полагая, что их благосостояние будет лучше обеспечено через принадлежность к "глобальному племени" китайцев. Теперь в моде восстанавливать на визитках свои китайские имена, а на вывесках - китайские названия, посещать Китай с целью поиска деловых партнеров или возобновления связей с родственниками.

Человеческий капитал

По китайским оценкам, на международный китайский капитал приходится порядка 60% всех иностранных инвестиций, привлеченных КНР за двадцать лет реформ. Западные оценки разнятся в диапазоне 70-80 и более процентов. Политика привлечения зарубежных китайцев в качестве внешних инвесторов, стартовавшая вместе с реформами Дэн Сяопина, с самого начала отличалась гибким и диверсифицированным подходом. При этом власти были готовы на многое ради того, чтобы в лице своих зарубежных соотечественников заполучить не просто инвесторов, но и важный человеческий капитал, необходимый для проведения политики открытости по отношению к внешнему миру.

Так, например, уже с конца 70-х годов, представители Пекина через различные каналы информировали преуспевающих хуацяо, иммигрировавших в разные страны из Китая, о том, что правительство КНР готово возместить им убытки, понесенные в результате революции 1949 года. Но при одном условии: они должны вернуться в континентальный Китай (не обязательно на постоянное место жительства, а как инвесторы), вложить возвращенные средства в создание новых предприятий, а также помочь китайским компаниям в налаживании за рубежом деловых связей и поиске каналов сбыта.

Для "возвращающихся" соотечественников сразу же начала создаваться разнообразная инфраструктура - от гостиниц и коттеджных поселков до... полного комплекса ритуальных услуг. В стремлении привлечь инвесторов Пекин учел важную специфическую черту детей Поднебесной: желание найти упокоение на земле предков. За две-три тысячи долларов любой престарелый хуацяо, к примеру из США, в состоянии заранее заказать фамильный склеп в родном приморском уезде Китая (сейчас это можно сделать по Интернету) и после того, как отойдет от дел, поселиться в облюбованном коттеджике (еще 20-30 тысяч), спокойно доживая свои дни на родине. Для бережливых китайцев такой маршрут "ухода в небытие" не только патриотичен, но и экономичен: в США похороны и место на кладбище с семейным склепом обходятся на несколько порядков дороже. К тому же в местном буддистском храме и в кругу даже дальних родственников за упокой умершего (за определенную мзду) будут молиться не одно десятилетие.

Общее руководство и координацию по работе с соотечественниками за рубежом взяли на себя Канцелярия по делам хуацяо при Госсовете КНР (по правительственной линии) и Всекитайская ассоциация хуацяо (по общественной) с ее провинциальными филиалами и отделениями на местах. На центральном и провинциальном уровнях постоянно проводятся различные общественные форумы, научные конференции и бизнес-семинары с приглашением представителей хуацяо из различных стран мира. Их главная цель - налаживание контактов с зарубежными соотечественниками, ознакомление их с возможностями Китая в области инвестирования капиталов, выработка более благоприятных условий для инвесторов. В сентябре 1990 года китайский парламент принял специальный закон КНР о защите интересов возвращающихся в Китай хуацяо и членов их семей.

Реэмигрантам и их родственникам предоставлены значительные льготы и возможности по переводу, инвестированию и реинвестированию капиталов. При этом китайские власти, сохраняя жесткие лимиты на переводы денежных средств за рубеж, фактически сняли любые ограничения на перевод денег из-за рубежа в Китай. На практике это означает предоставление реальной возможности отмывать клановые капиталы за рубежом и вкладывать их обратно в Китай, покупая акции и паи в акционерных обществах, создавая СП путем "импортирования" денег на имя родственников в КНР либо непосредственно привозя их с собой "по возвращении на историческую родину". Вывезенные из Китая капиталы Пекином уже де-факто амнистированы.

Под воздействием разразившегося в 1997 году в Азии финансового кризиса возможности хуацяо осуществлять внешние инвестиции значительно сократились. Они начали инвестировать деньги в более надежные ниши - облигации Федерального казначейства США, акции ТНК и т. д. В результате в 1998-1999 годах произошло резкое сокращение притока инвестиций зарубежных китайцев в КНР, что и предопределило существенное (до 20%) сокращение иностранных капиталовложений в целом. В этой обстановке китайское правительство приняло целый ряд энергичных мер как по улучшению общего инвестиционного климата в стране, так и по созданию по сути дела преференциальных условий для зарубежных китайских капиталистов. Канцелярия по делам хуацяо при Госсовете КНР объявила 1999 год годом заботы о предприятиях с инвестициями хуацяо. К органам власти на местах был обращен пламенный призыв: "Все мы должны стать инвестиционной средой".

Вместо эпилога

Мои хорошие китайские друзья - она в далеком прошлом чемпионка КНР по спринту, он член национальной команды прыгунов в высоту - вырастили трех сыновей, унаследовавших от родителей любовь к спорту и, видимо, чтобы никого из них не обижать, освоивших "гибридный" спорт - бег с барьерами. Лет десять назад старший из братьев Ли поехал в США на учебу, избрав один из тех американских "институтов культуры" (находящихся во второй или третьей тысяче рейтингового списка), которые берут за обучение символические по американским понятиям деньги. Родители смогли дать сыну с собой только 300 долларов. Грант на учебу - как спортсмену, сразу принятому в университетскую команду, - он получил от американского вуза, а все, что нужно было на жизнь сверх того, парень стал зарабатывать сам, получая бонусы за участие в спортивных соревнованиях и подрабатывая на кампусе.

В течение нескольких лет, последовавших за выбросом "первого десанта", в солнечную Калифорнию отправились два других брата Ли. К настоящему времени они уже отучились, открыли в Калифорнии весьма доходный, связанный со спортивными обменами бизнес, обзавелись приличным жильем, получили вид на жительство, женились (один на американке, другие на гражданках КНР). Недавно я узнал, что братья Ли помогли с въездной визой в США своей кузине.

Сильнее евреев

Если китайские общины успешно выживают вдали от дома, сохраняя на протяжении столетий свои культурные традиции, язык и этническую идентичность, то этого нельзя сказать об этносах, попадающих в китайскую среду. Китайцы успешно "переварили" завоевавших их или иммигрировавших в Китай в разные эпохи киданей, чжурчженей, монголов, славян (30 тысяч пленных, пригнанных из Руси и расселенных монголами в XIII веке на севере Китая), маньчжур и евреев. Последним за тысячу с лишним лет их адаптационных усилий так и не удалось отвоевать достаточно жизненного пространства в тех сферах бизнеса (торговле, ювелирном промысле, ростовщичестве), где китайцы "и сами с усами". Количество "китайских" евреев уменьшилось в местах их компактного проживания с 80 тысяч в 20-30-х годах до нескольких десятков человек к концу XX века. Да и то можно говорить лишь об этнических потомках евреев, только внешне напоминающих своих предков и почти полностью утративших их язык и культуру.